TRAPPED IN A BIRDCAGE.
Влюбляюсь. СНОВА. Бляя. До полтретьего не спала. Так вот накрыло.
Зажиматься в шкафу это конечно очень мило, но трахаться все равно хочется, в семнадцать-то лет.
Кассель подходит ближе, достаточно близко, чтобы заглянуть в глаза и увидеть в них собственное отражение. Она первая протягивает руку, касаясь его ребер, проводит пальцами ниже, до тазовых косточек, ощутимо надавливая на ноющие синяки. Знает, что этой ночью Антон, Филипп и Баррон избивали его, пока не вырубился. Пробивает мелкая дрожь, Кассель шипит сквозь сжатые зубы, но не отходит. Она тенет за края майки, задирает ее вверх, ощущает физическую необходимость увидеть кровоподтеки и дотронуться вот так, к коже. Взгляд у Лилы томный, тягучий, слегка безумный. К черту все. Это вызов и он его принял. Кассель ведет рукой от ее талии к бедру, другой рукой с силой прижимая Лилс к себе. Ее дыхание учащается, и Кассель с уверенностью засчитывает себе очко. Легкая футболка ей велика, скрывает очертания фигуры, перчатки не дают ощутить тепло кожи. Они продолжают смотреть друг другу в глаза. Кассель из последних сил держет в себе непонятно откуда взявшееся злость, бешенство, придельную ярость, а что-то темное внутри заволакивает душу, уговаривая разложить девчонку прямо на полу, раздвинуть длинные ножки, упиваться ее стонами, заставить извиваться и просить еще. Лила закусывает нижнюю губу до крови, и на мгновение Кассель думает, что, возможно, она читает его мысли.
Кассель резко открывает глаза и несколько минут просто пялится в потолок. У него стоит и хочется долго и томно надрачивать, снова и снова прокручивая в голове картинки из сна. Но сил совсем нет. "Это она, это точно она! Только у нее есть такая власть" - эта мысль мешает ему спокойно спать по ночам уже третий год. Но Кассель посылает ее далеко, проваливаясь обратно в сон. Он точно знает, Лила вернется к нему, и он увидит свои сны наяву.
Зажиматься в шкафу это конечно очень мило, но трахаться все равно хочется, в семнадцать-то лет.
Кассель подходит ближе, достаточно близко, чтобы заглянуть в глаза и увидеть в них собственное отражение. Она первая протягивает руку, касаясь его ребер, проводит пальцами ниже, до тазовых косточек, ощутимо надавливая на ноющие синяки. Знает, что этой ночью Антон, Филипп и Баррон избивали его, пока не вырубился. Пробивает мелкая дрожь, Кассель шипит сквозь сжатые зубы, но не отходит. Она тенет за края майки, задирает ее вверх, ощущает физическую необходимость увидеть кровоподтеки и дотронуться вот так, к коже. Взгляд у Лилы томный, тягучий, слегка безумный. К черту все. Это вызов и он его принял. Кассель ведет рукой от ее талии к бедру, другой рукой с силой прижимая Лилс к себе. Ее дыхание учащается, и Кассель с уверенностью засчитывает себе очко. Легкая футболка ей велика, скрывает очертания фигуры, перчатки не дают ощутить тепло кожи. Они продолжают смотреть друг другу в глаза. Кассель из последних сил держет в себе непонятно откуда взявшееся злость, бешенство, придельную ярость, а что-то темное внутри заволакивает душу, уговаривая разложить девчонку прямо на полу, раздвинуть длинные ножки, упиваться ее стонами, заставить извиваться и просить еще. Лила закусывает нижнюю губу до крови, и на мгновение Кассель думает, что, возможно, она читает его мысли.
Кассель резко открывает глаза и несколько минут просто пялится в потолок. У него стоит и хочется долго и томно надрачивать, снова и снова прокручивая в голове картинки из сна. Но сил совсем нет. "Это она, это точно она! Только у нее есть такая власть" - эта мысль мешает ему спокойно спать по ночам уже третий год. Но Кассель посылает ее далеко, проваливаясь обратно в сон. Он точно знает, Лила вернется к нему, и он увидит свои сны наяву.