TRAPPED IN A BIRDCAGE.
28.12.2013 в 23:13
Пишет Code 187:Я не знаю, зачем кидаю сюда эту наркоманию.
Ну пусть будет.
Автор: Code 187
Бета: Кто-нибудь рискнёт?
Название: Расцелую того, кто придумает
Фандом: "Орудия Смерти"
Рейтинг: Скорее всего R.
Персонажи\пейринги: Джонатан\Клери
Жанр: "Боль, тлен и страдания" (с)
Описание: Таймлайн - после пятой книги. Кое-кто всё-таки добился своего.
Предупреждение: Бладплэй, ООСище, насилие над мозгом читающего.
Смотреть очень осторожноПод ногтями Клери грязь вперемешку с кровью, а коктейльное платье её похоже на бывалую половую тряпку. Остроносые лакированные туфли давно лишились своих каблуков и застёжек, но снимать их она боится, ведь тогда ступни моментально пострадают от битого стекла и деревянных щепок, как это парой минут ранее произошло с Изабелль.
В волосах Клери блестят осколки витражей и капли утренней росы, яркие, как чёртовы бриллианты. Косметика на лице её гармонично сочетается с ярко-красными разводами и пятнами сажи, а вокруг шеи ожерельем светятся драгоценные камни кровоподтёков и синяков. Веснушчатые предплечья усыпаны мелкими масляными мазками порезов, как и бёдра, и одно из запястий подозрительно бездвижно, но это не мешает ей выглядеть принцессой.
Клери смотрит прямо, и глаза её горят ненавистью.
Среди окружающего её хаоса, человеческих криков, вспышек пламени и визга демонов, она смотрится поразительно гармонично, как неотъемлемая часть любого конца света, как его непосредственная участница и несостоявшийся руководитель. Вокруг неё восставшая преисподняя, вокруг - одно большое полотно, которое пишет старик Босх, ухмыляясь, и называет его продолжением своего «Ада». Под ногами Клариссы бывшие друзья, пепел от остова Института и целая ночь отчаянного сражения. В руках - двуручный меч, отобранный у бездыханного боевого товарища и Чаша, как символ того, что она что-то значит. Искусанные губы кривятся в безрадостной ухмылке, а расширенные зрачки похожи на свежевырытые могилы, лишь слегка окружённые вокруг зеленью.
Мир горит, и Кларисса Моргенштерн безумно похожа на его королеву.
-Ты за всё заплатишь.
У неё поразительные губы. С каждым новым ругательством, проклятием и обещанием вечных адских мук они становятся всё краше, созревают и наливаются, как вишни, и Джонатан мечтает первым собрать урожай. Он долго и упорно помогал маленькой сестрёнке повзрослеть. Поливал древо её разума сомнениями в правильности собственных суждений и решений, нашёптывал на ухо необходимые слова, которые позже формировались в мысли, не забывал закалять сердце потерями и лишениями, держал в теплице своего окружения, приручая, как, дикого зверя, и теперь гордился проделанной работой. Кларисса целиком и полностью принадлежала ему.
-Ты ответишь за каждую смерть, виновником которой являешься, я обещаю.
Острие меча упирается ему в грудь, и Джонатан поражается тому, как она до сих пор держится на ногах. Клери пытается выполнить свою угрозу, но падает вниз, ведомая собственным весом. За её плечами три бессонные ночи, десяток смертей и месяц сопротивления ломке, но она всё равно держит спину прямо и смотрит своими горящими глазами, смотрит и выжигает этим взглядом дыры. Тело практически не слушается её, и больше всего сейчас Клери мечтает забыть о бойне, в центре которой она сейчас находится, опустить кудрявую голову на мокрый асфальт и уснуть. Даже избранная Разиелем, та, в чьих жилах течёт ангельская кровь, она не способна бороться вечно.
-Ты будешь вечно гореть в аду, я позабочусь об этом.
Джонатан не может не улыбнуться в ответ на сотое за этот день обещание. Он прекрасно знает, чем закончится их диалог, что Ада, на самом деле, не существует, как и Рая, и что сестрёнка никогда не убьёт его, потому как у него есть кое-кто, что нужно ей больше, чем жизни её матери, Джейса и Саймона вместе взятых. Он опускается рядом с ней на колени и достаёт из кармана пальто небольшой кожаный кисет, расшитый серебряными нитями.
-Целый месяц, Кларисса. Достойный срок, должен признать, я почти что тобой горжусь. И если бы не твои постоянные попытки предательства и дезертирства, я бы даже расщедрился на нечто большее, чем слова, но ты же знаешь, что не заслужила этого.
Клери хмурится, кусает губы и делает вид, что не заинтересована в том, что брат может ей предложить, а потом резким движением пытается выхватить у него сумку. Джонатан смеётся, тихо и неуверенно, и перехватывает её запястье, качая головой. Клери знает, что ни за что не получит содержимое сумы просто так, но всё равно надеется на небольшую долю снисхождения с его стороны. Она скрипит зубами, а брат лишь самодовольно ухмыляется в ответ. Он медленно, демонстративно, открывает кисет, щёлкая кнопкой и не сводя с отчего-то беспокойной Клери глаз. Джонатан похож на волшебника, иллюзиониста, что шутя вытаскивает из шляпы кролика или превращает розу в голубя, а Клери – его восторженный зритель. Она жадно следит за каждым его движением, боясь упустить тот момент, когда свершится магия и облегчённо вздыхает, когда видит его тонкие, как у матери, пальцы, сжимающие небольшой стеклянный фиал. Горло её тут же начинает чесаться изнутри, во рту моментально пересыхает, а руки приходится сжимать в кулаки и прятать за спину, чтобы брат не видел, как они дрожат.
-Цена стандартная?
Клери тошнит. Тошнит от собственной слабости, зависимости и неспособности сопротивляться искушению. Она мечтает умереть, лечь с Джейсом на один погребальный костёр и исчезнуть, оставив после себя лишь несколько удачных рисунков. Она хочет убить Джонатана лично, испачкав свои руки в его проклятой крови, услышать, как он будет срывать голос от криков и лично увидеть в его глазах желание умереть, хочет, чтобы он просил о смерти. Клери хочет стать его палачом, но вместо этого она обхватывает ладонями лицо брата и медленно, глубоко целует, честно стараясь удержать от того, что бы откусить ему язык. Она буквально осязает его святую уверенность в своей неотразимости, давится вязкой слюной, что отдаёт похотью и металлом и кривит лицо от отвращения, когда губы Джонатана опускаются ниже, на линию её подбородка, а рука медленно забирается под юбку, скользя по бедру.
-Отдай, просто отдай.
Она хочет потерять рассудок, оправдать все свои дальнейшие действия наркотиками и не думать о том, что в который раз проигрывает ему. Клери заворожённо наблюдает за тем, как Джонатан зубами открывает фиал и отпивает немного, не переставая кривить губы в улыбке. Клери хочет стереть все его эти фальшивые ухмылочки метким ударом ноги, но вместо этого она тянется за ним следом, жадно вдыхая ставший таким тяжёлым воздух, задыхается от желания и оцарапывает переломанными ногтями плотную ткань пальто, когда с силой впивается оцепеневшими пальцами в его плечи, не давая брату уйти, сохраняя между ними непозволительно маленькую дистанцию. Они дышат одним воздухом, и делят между собой одну и ту же кровь. Джонатан даёт ей то, что жизненно необходимо Клери, а та, в ответ, отдаёт ему всё, что имеет.
Из-за это дряни Кларисса не раз сбегала из-под крыла Джейса, не выдерживая ломки. Она билась в конвульсиях и рыдала от боли в выворачивающихся суставах, дышала через раз и слушала своё сбившееся с ритма сердце, пока заботливые руки Уейланда обнимали её со спины, каждый раз обещала ему, что в этот раз точно выдержит, но стоило ей остаться одной – тут же доставала припрятанное под матрасом фамильное кольцо и крутила его три раза вокруг своей оси, надевая на палец.
Клери знала цену того божественного транса, в котором находилась, пока брат торопливо избавлял её от одежды, знала, что затем неделю не сможет смотреть в глаза никому из своих родных и каждый раз со слезами на глазах клялась, что поддалась своей слабости в последний раз, но при этом прекрасно понимала, что стоит Джейсу отвернуться – она не выдержит. Клери рвала на себя волосы от мыслей о том, что косвенно виновата во всём, что произошло. Это она открыла перед Джонатаном двери Нью-Йоркского Института, это она принесла ему не один десяток секретных документов и пересказывала шёпотом то, о чём говорили за закрытыми дверями Зала Ангела. Клери пользовалась особым расположением благодаря своим талантам, и даже будучи уже уличённой в сотрудничестве со своим братом всё равно находила способы узнать что-то новое. Она раз за разом пыталась остановиться, уговаривала саму себя прекратить, но тяга к демонической крови была куда сильнее, чем доводы разума, голос Джонатана звучал в голове куда звонче, чем отчаянные крики Джейса, который тщетно пытался избавить её от зависимости.
-Радуешься, да? Превратил меня в подобие человека, и доволен.
Клери знает, что может бесконечно хамить ему и презрительно кривить губы. Она знает, что за каждое бранное слово её ждёт лишний синяк на бедре, а за попытками непослушания следует повышенная «цена» за наркотик. Клери умная девочка и многому научилась за этот год, потому привыкла не сопротивляться действию демонической крови. Она прислушивается к своему телу, ставшему поразительно лёгким, смеётся, легко и счастливо, когда чувствует дыхание Джонатана у своего виска, оглаживает ладонями его лицо, улыбаясь опухшими от поцелуев губами. В голове её – туман и рождественская ярмарка, а кожа покрывается мурашками лишь от его взглядов, таких же жадных, как и его поцелуи.
Клери позволяет поднять себя на руки и прикрывает глаза, довольно жмурясь, как наевшаяся сливок кошка. Она прекрасно знает, что стала причиной сгоревшего мира, что через несколько часов она перестанет быть самой счастливой в мире девушкой, что вместе с сознанием к ней вернутся воспоминания о смерти матери, безжизненных глазах Джейса и рассыпавшимся пеплом Саймоне. Клери осознает, что скоро будет обнимать саму себя руками и задыхаться от рыданий, прикрываясь смятыми простынями и прячась от брата за дверью ванной комнаты. С неё неделями не будут сходить его метки, и с каждым днём будет расти потребность в новой дозе наркотика. Она вновь и вновь будет противиться той судьбе, что он уготовил ей, а потом внезапно срываться, забыв о том, что держит её в этом мире. Это было бы похоже на игру, если бы не стоило миру его существования.
Клери с рассеянным видом дёргает брата за отросшую прядь волос.
-Я ведь всё ещё твоя принцесса, верно?
Она с облегчением ловит его улыбку и покорно принимает лёгкий поцелуй в висок. Ей понадобилось три дня разгромных сражений, не один десяток смертей, и долгожданная доза, чтобы осознать, кто являлся истинным виновником смерти Джослин, кто на самом деле подтолкнул Саймона и Джейса к самоубийственной лобовой атаке и кто действительно уничтожил этот мир. Клери потеряла всё, что когда-либо имела, она подарила мир чудовищу, которое называет своим братом, и не нашла в себе сил на то, чтобы преодолеть наложенное Магнусом заклинание, которое лишало её возможности покончить с собой. Джослин слишком любила свою дочь, чтобы позволить той сдастся, и пала жертвой своей любви к дочери.
Клери принимает для себя одно очень важное решение.
-Можно я не буду уходить утром? Ты говорил Джесс готовит вкусные блинчики.
Ей не нужно просить у него разрешения для того, чтобы остаться, но Кларисса отчего-то считает, что нужно обязательно уточнить. Она помогла брату сжечь мир, и предпочла свои потребности сохранности целого мира. Она лишилась всех своих родных и близких, и не могла умереть. Бороться она тоже не могла, потому как ломка рано или поздно вновь настигнет её, вновь за ручку приводя к Джонатану. Она сама виновата в том, что сотворила, и заслуживает самого жестокого наказания.
-Конечно, сестрёнка. Куда направляемся?
Уже через несколько часов сознание снова вернётся к ней, и миролюбивость сменится попытками вновь его убить. Но сейчас Клери лишь отстранённо размышляет о том, что если её ждёт чёртова вечность с ненавистным братом, то она хотя бы может сделать её чуть-чуть приятнее.
-Как насчёт Парижа? Помнишь, когда-то ты обещал мне прогулку к Эйфелевой башне?
Джонатан со смешком крутит на пальце фамильный перстень и растворяется в утреннем тумане, вместе со своей сломанной принцессой на руках.
URL записиНу пусть будет.
Автор: Code 187
Бета: Кто-нибудь рискнёт?
Название: Расцелую того, кто придумает
Фандом: "Орудия Смерти"
Рейтинг: Скорее всего R.
Персонажи\пейринги: Джонатан\Клери
Жанр: "Боль, тлен и страдания" (с)
Описание: Таймлайн - после пятой книги. Кое-кто всё-таки добился своего.
Предупреждение: Бладплэй, ООСище, насилие над мозгом читающего.
Смотреть очень осторожноПод ногтями Клери грязь вперемешку с кровью, а коктейльное платье её похоже на бывалую половую тряпку. Остроносые лакированные туфли давно лишились своих каблуков и застёжек, но снимать их она боится, ведь тогда ступни моментально пострадают от битого стекла и деревянных щепок, как это парой минут ранее произошло с Изабелль.
В волосах Клери блестят осколки витражей и капли утренней росы, яркие, как чёртовы бриллианты. Косметика на лице её гармонично сочетается с ярко-красными разводами и пятнами сажи, а вокруг шеи ожерельем светятся драгоценные камни кровоподтёков и синяков. Веснушчатые предплечья усыпаны мелкими масляными мазками порезов, как и бёдра, и одно из запястий подозрительно бездвижно, но это не мешает ей выглядеть принцессой.
Клери смотрит прямо, и глаза её горят ненавистью.
Среди окружающего её хаоса, человеческих криков, вспышек пламени и визга демонов, она смотрится поразительно гармонично, как неотъемлемая часть любого конца света, как его непосредственная участница и несостоявшийся руководитель. Вокруг неё восставшая преисподняя, вокруг - одно большое полотно, которое пишет старик Босх, ухмыляясь, и называет его продолжением своего «Ада». Под ногами Клариссы бывшие друзья, пепел от остова Института и целая ночь отчаянного сражения. В руках - двуручный меч, отобранный у бездыханного боевого товарища и Чаша, как символ того, что она что-то значит. Искусанные губы кривятся в безрадостной ухмылке, а расширенные зрачки похожи на свежевырытые могилы, лишь слегка окружённые вокруг зеленью.
Мир горит, и Кларисса Моргенштерн безумно похожа на его королеву.
-Ты за всё заплатишь.
У неё поразительные губы. С каждым новым ругательством, проклятием и обещанием вечных адских мук они становятся всё краше, созревают и наливаются, как вишни, и Джонатан мечтает первым собрать урожай. Он долго и упорно помогал маленькой сестрёнке повзрослеть. Поливал древо её разума сомнениями в правильности собственных суждений и решений, нашёптывал на ухо необходимые слова, которые позже формировались в мысли, не забывал закалять сердце потерями и лишениями, держал в теплице своего окружения, приручая, как, дикого зверя, и теперь гордился проделанной работой. Кларисса целиком и полностью принадлежала ему.
-Ты ответишь за каждую смерть, виновником которой являешься, я обещаю.
Острие меча упирается ему в грудь, и Джонатан поражается тому, как она до сих пор держится на ногах. Клери пытается выполнить свою угрозу, но падает вниз, ведомая собственным весом. За её плечами три бессонные ночи, десяток смертей и месяц сопротивления ломке, но она всё равно держит спину прямо и смотрит своими горящими глазами, смотрит и выжигает этим взглядом дыры. Тело практически не слушается её, и больше всего сейчас Клери мечтает забыть о бойне, в центре которой она сейчас находится, опустить кудрявую голову на мокрый асфальт и уснуть. Даже избранная Разиелем, та, в чьих жилах течёт ангельская кровь, она не способна бороться вечно.
-Ты будешь вечно гореть в аду, я позабочусь об этом.
Джонатан не может не улыбнуться в ответ на сотое за этот день обещание. Он прекрасно знает, чем закончится их диалог, что Ада, на самом деле, не существует, как и Рая, и что сестрёнка никогда не убьёт его, потому как у него есть кое-кто, что нужно ей больше, чем жизни её матери, Джейса и Саймона вместе взятых. Он опускается рядом с ней на колени и достаёт из кармана пальто небольшой кожаный кисет, расшитый серебряными нитями.
-Целый месяц, Кларисса. Достойный срок, должен признать, я почти что тобой горжусь. И если бы не твои постоянные попытки предательства и дезертирства, я бы даже расщедрился на нечто большее, чем слова, но ты же знаешь, что не заслужила этого.
Клери хмурится, кусает губы и делает вид, что не заинтересована в том, что брат может ей предложить, а потом резким движением пытается выхватить у него сумку. Джонатан смеётся, тихо и неуверенно, и перехватывает её запястье, качая головой. Клери знает, что ни за что не получит содержимое сумы просто так, но всё равно надеется на небольшую долю снисхождения с его стороны. Она скрипит зубами, а брат лишь самодовольно ухмыляется в ответ. Он медленно, демонстративно, открывает кисет, щёлкая кнопкой и не сводя с отчего-то беспокойной Клери глаз. Джонатан похож на волшебника, иллюзиониста, что шутя вытаскивает из шляпы кролика или превращает розу в голубя, а Клери – его восторженный зритель. Она жадно следит за каждым его движением, боясь упустить тот момент, когда свершится магия и облегчённо вздыхает, когда видит его тонкие, как у матери, пальцы, сжимающие небольшой стеклянный фиал. Горло её тут же начинает чесаться изнутри, во рту моментально пересыхает, а руки приходится сжимать в кулаки и прятать за спину, чтобы брат не видел, как они дрожат.
-Цена стандартная?
Клери тошнит. Тошнит от собственной слабости, зависимости и неспособности сопротивляться искушению. Она мечтает умереть, лечь с Джейсом на один погребальный костёр и исчезнуть, оставив после себя лишь несколько удачных рисунков. Она хочет убить Джонатана лично, испачкав свои руки в его проклятой крови, услышать, как он будет срывать голос от криков и лично увидеть в его глазах желание умереть, хочет, чтобы он просил о смерти. Клери хочет стать его палачом, но вместо этого она обхватывает ладонями лицо брата и медленно, глубоко целует, честно стараясь удержать от того, что бы откусить ему язык. Она буквально осязает его святую уверенность в своей неотразимости, давится вязкой слюной, что отдаёт похотью и металлом и кривит лицо от отвращения, когда губы Джонатана опускаются ниже, на линию её подбородка, а рука медленно забирается под юбку, скользя по бедру.
-Отдай, просто отдай.
Она хочет потерять рассудок, оправдать все свои дальнейшие действия наркотиками и не думать о том, что в который раз проигрывает ему. Клери заворожённо наблюдает за тем, как Джонатан зубами открывает фиал и отпивает немного, не переставая кривить губы в улыбке. Клери хочет стереть все его эти фальшивые ухмылочки метким ударом ноги, но вместо этого она тянется за ним следом, жадно вдыхая ставший таким тяжёлым воздух, задыхается от желания и оцарапывает переломанными ногтями плотную ткань пальто, когда с силой впивается оцепеневшими пальцами в его плечи, не давая брату уйти, сохраняя между ними непозволительно маленькую дистанцию. Они дышат одним воздухом, и делят между собой одну и ту же кровь. Джонатан даёт ей то, что жизненно необходимо Клери, а та, в ответ, отдаёт ему всё, что имеет.
Из-за это дряни Кларисса не раз сбегала из-под крыла Джейса, не выдерживая ломки. Она билась в конвульсиях и рыдала от боли в выворачивающихся суставах, дышала через раз и слушала своё сбившееся с ритма сердце, пока заботливые руки Уейланда обнимали её со спины, каждый раз обещала ему, что в этот раз точно выдержит, но стоило ей остаться одной – тут же доставала припрятанное под матрасом фамильное кольцо и крутила его три раза вокруг своей оси, надевая на палец.
Клери знала цену того божественного транса, в котором находилась, пока брат торопливо избавлял её от одежды, знала, что затем неделю не сможет смотреть в глаза никому из своих родных и каждый раз со слезами на глазах клялась, что поддалась своей слабости в последний раз, но при этом прекрасно понимала, что стоит Джейсу отвернуться – она не выдержит. Клери рвала на себя волосы от мыслей о том, что косвенно виновата во всём, что произошло. Это она открыла перед Джонатаном двери Нью-Йоркского Института, это она принесла ему не один десяток секретных документов и пересказывала шёпотом то, о чём говорили за закрытыми дверями Зала Ангела. Клери пользовалась особым расположением благодаря своим талантам, и даже будучи уже уличённой в сотрудничестве со своим братом всё равно находила способы узнать что-то новое. Она раз за разом пыталась остановиться, уговаривала саму себя прекратить, но тяга к демонической крови была куда сильнее, чем доводы разума, голос Джонатана звучал в голове куда звонче, чем отчаянные крики Джейса, который тщетно пытался избавить её от зависимости.
-Радуешься, да? Превратил меня в подобие человека, и доволен.
Клери знает, что может бесконечно хамить ему и презрительно кривить губы. Она знает, что за каждое бранное слово её ждёт лишний синяк на бедре, а за попытками непослушания следует повышенная «цена» за наркотик. Клери умная девочка и многому научилась за этот год, потому привыкла не сопротивляться действию демонической крови. Она прислушивается к своему телу, ставшему поразительно лёгким, смеётся, легко и счастливо, когда чувствует дыхание Джонатана у своего виска, оглаживает ладонями его лицо, улыбаясь опухшими от поцелуев губами. В голове её – туман и рождественская ярмарка, а кожа покрывается мурашками лишь от его взглядов, таких же жадных, как и его поцелуи.
Клери позволяет поднять себя на руки и прикрывает глаза, довольно жмурясь, как наевшаяся сливок кошка. Она прекрасно знает, что стала причиной сгоревшего мира, что через несколько часов она перестанет быть самой счастливой в мире девушкой, что вместе с сознанием к ней вернутся воспоминания о смерти матери, безжизненных глазах Джейса и рассыпавшимся пеплом Саймоне. Клери осознает, что скоро будет обнимать саму себя руками и задыхаться от рыданий, прикрываясь смятыми простынями и прячась от брата за дверью ванной комнаты. С неё неделями не будут сходить его метки, и с каждым днём будет расти потребность в новой дозе наркотика. Она вновь и вновь будет противиться той судьбе, что он уготовил ей, а потом внезапно срываться, забыв о том, что держит её в этом мире. Это было бы похоже на игру, если бы не стоило миру его существования.
Клери с рассеянным видом дёргает брата за отросшую прядь волос.
-Я ведь всё ещё твоя принцесса, верно?
Она с облегчением ловит его улыбку и покорно принимает лёгкий поцелуй в висок. Ей понадобилось три дня разгромных сражений, не один десяток смертей, и долгожданная доза, чтобы осознать, кто являлся истинным виновником смерти Джослин, кто на самом деле подтолкнул Саймона и Джейса к самоубийственной лобовой атаке и кто действительно уничтожил этот мир. Клери потеряла всё, что когда-либо имела, она подарила мир чудовищу, которое называет своим братом, и не нашла в себе сил на то, чтобы преодолеть наложенное Магнусом заклинание, которое лишало её возможности покончить с собой. Джослин слишком любила свою дочь, чтобы позволить той сдастся, и пала жертвой своей любви к дочери.
Клери принимает для себя одно очень важное решение.
-Можно я не буду уходить утром? Ты говорил Джесс готовит вкусные блинчики.
Ей не нужно просить у него разрешения для того, чтобы остаться, но Кларисса отчего-то считает, что нужно обязательно уточнить. Она помогла брату сжечь мир, и предпочла свои потребности сохранности целого мира. Она лишилась всех своих родных и близких, и не могла умереть. Бороться она тоже не могла, потому как ломка рано или поздно вновь настигнет её, вновь за ручку приводя к Джонатану. Она сама виновата в том, что сотворила, и заслуживает самого жестокого наказания.
-Конечно, сестрёнка. Куда направляемся?
Уже через несколько часов сознание снова вернётся к ней, и миролюбивость сменится попытками вновь его убить. Но сейчас Клери лишь отстранённо размышляет о том, что если её ждёт чёртова вечность с ненавистным братом, то она хотя бы может сделать её чуть-чуть приятнее.
-Как насчёт Парижа? Помнишь, когда-то ты обещал мне прогулку к Эйфелевой башне?
Джонатан со смешком крутит на пальце фамильный перстень и растворяется в утреннем тумане, вместе со своей сломанной принцессой на руках.